— Миша, начну с главного, о чём много
думаю в контексте сегодняшних событий
в России: последние пять лет ты практи-
чески постоянно живешь в Москве. Более
того, я знаю, что ты работаешь в околого-
сударственном учреждении. В этой связи
у меня два вопроса. Во-первых, чувству-
ешь ли ты, что социально-политическая
повестка, в частности принятые законы,
изменилась настолько, что жить и рабо-
тать в стране не «нормотипичным» людям
становится всё сложнее?
- Думаю, что людям, которые не вписываются
в представление о некой «норме» в отноше-
нии пола, физических характеристик, сексу-
альности и прочего, наверное, может быть некомфортно сейчас в стране. Но я также знаю примеры, когда некоторым людям, которые не вписываются в существующую политику «традиционных ценностей», вполне комфортно живётся и работается здесь. Главное, как они говорят, «не пропагандировать» то, что запрещается. Как я понимаю, под этим понимается публичная репрезентация человека как «части» запрещённого экстремистского движения. В это входит: публичные каминг-ауты, публичные демонстрации своих сексуальных предпочтений и прочее. То есть такие люди ушли в тень, они не должны говорить о том, кем являются. Это, конечно, свободолюбивым натурам не по душе...
— Во-вторых, ощущаешь ли ты, что общая официальная повестка как-то отразилась на тебе? Тебя задела?
Так или иначе она задела каждого. Появилось больше тревог в отношении того, как мне репрезентировать себя в обществе. Мой гендер устроен сложно.... Но не знаю, можно ли сейчас о таком говорить? Пожалуй, не буду. Но отмечу, что у некоторых людей с вариациями полового развития такие проблемы с гендерной неконформностью случаются. Добавлю, что интерсексы – это не то же самое, что трансгендеры. Российское интерсекс сообщество ещё 2020 году обозначало свою позицию по этому поводу.
Что же касается особенностей моего гендерного выражения, то мне пока что это никак
не мешает. Я работаю на «удалёнке», а это способствует тому, что я не сталкиваюсь с
проблемами рабочего дресс-кода, например. С привычным мне окружением (друзьями,
знакомыми, родственниками) я веду себя, как прежде.
— В общем смысле, как ты сейчас себя чувствуешь? Живётся ли тебе теперь иначе, возможно, пришлось как-то по-новому выстраивать социальные связи? Пришлось ли что-то поменять в своей деятельности или с кругом общения? Или ничего не изменилось, всё, как и прежде?
Кажется, что у меня перманентно проявляющийся стресс. Но это связано не только с
происходящими в стране и мире событиями, но и во многом с тем, что у меня тревожное
расстройство, часто уходящее в депрессию. Стараюсь меньше читать новостей или
смотреть разных политических блогеров, но больше гулять и заниматься чем-нибудь интересным. Например, петь в караоке. Или читать научную фантастику. С друзьями встречаюсь редко. После 30-ти всем сложно одномоментно скооперироваться — у всех свои личные дела, работа и прочее. Но для подзарядки социальные активности, на самом деле, вещь прекрасная.
Стараюсь вообще ни с кем не говорить о политике: я не знаю, у кого какие взгляды, но
создавать «срачи» не хотелось бы.
— Были ли у тебя мысли в эти последние два-три года сменить место жизни? Или,
возможно, сферу деятельности?
Конечно, были такие мысли. Общая нервозность нашего общества особенно чувство-
валась в 2022-м. Но импульсивных решений не было, потому что разумные доводы пере-
вешивали. На данный момент пока так… Я невозможно люблю Москву. И уезжать — зна-
чит оставить свою любовь, оставить частичку себя и своей жизни. Думать об этом невероятно сложно. Надеюсь, мне не придётся оставить Москву.

— Если пофантазировать, ты как человек, связанный, в том числе, и с социальными науками, как считаешь, возможно ли то, что сейчас происходит в стране, откатить назад (отменить недемократические законы, исправить систему, поменять образ мыслей людей, убрав пропаганду)? Сколько времени на это может потребоваться? И возможно ли это в принципе? Может быть, ты знаешь подобные исторические примеры из прошлого или настоящего?
В общем и целом, хочу отметить, что наше государство считается демократическим с
некоторыми ограничениями в свободе. Некоторые законодательные акты последних лет
идут вразрез с демократическими принципами, как то: закон о запрете смены пола или
принимаемый сейчас закон о запрете чайлдфри. В то же время в таких странах, как
Польша и Венгрия, существуют аналогичные законы. Считаются ли эти страны — участни-
ки ЕС не демократическими?
История показывает, что демократизация во всех сферах общественной жизни и структу-
рах государства может происходить достаточно быстро. Вспомним, как в 1974 году Нобе-
левского лауреата по литературе Александра Солженицына выдворили из страны из-за антисоветских идей, а уже в 1985 году Михаил Горбачёв начал пресловутую «Перестройку», с которой началась мощнейшая волна демократизации страны. Правда, закончившаяся быстро, как считала Валерия Новодворская, в 1993 году — с расстрелом Белого дома. Но, возражая Новодворской, хочется отметить, что и после у нас продолжали действовать основные демократические институты. После падения Берлинской стены в 1989 году в странах Восточной Европы были отменены различные репрессивные законы. Но это показывает то, насколько быстро может всё измениться.
Дальше рассуждаю не применительно к нашей стране, а в общем. Стратегия развития
демократических преобразований универсальна. Для успешной реализации свобод в
стране необходимо наличие нескольких факторов: готовность и желание гражданского
общества к изменениям, политическая воля внутри страны, политический лидер, который
готов к изменениям.
Социальные изменения требуют времени для изменения «менталитета» и устранения
последствий пропаганды. Это может занимать несколько лет. Существенная роль в
процессе изменений отводится образованию и доступу к объективной информации. Улуч-
шение образовательных стандартов и создание возможностей для критического мышле-
ния служат основой долгосрочных изменений в мышлении людей.
История показывает, что даже самые сложные системы могут быть трансформированы, однако для этого необходимы сильное стремление и последовательное движение к переменам. А у нас прошло не так много времени, чтобы забыть все достижения демократии, да и наше государство регулярно меняет свою политику от изоляции до открытости и наоборот.